Бывший работник Центрального государственного исторического архива во Львове Иван Сварнык заявляет, что, уволив его, руководство Госкомархива старается „замять” дело об исчезновение архивов. Дело о похищение архивных документов из Львовского архива, которое потрясло Украину летом этого года (см. “ДЕЛО” № 2), набирает новые обороты. …
Сегодня запланирована встреча вице-премьера по гуманитарным и социальным вопросам Вячеслава Кириленко с заместителем Львовской облгосадминистрации Тарасом Батенко, во время которой будет подниматься вопрос о целесообразности пребывания Геннадия Боряка на должности председателя Госкомархива.
Во Львовской ОДА и областном совете считают его причастным к исчезновению львовских архивов. По мнению областного руководства, Боряк хочет сфальсифицировать результаты проверки наличия архивных документов во Львовском архиве, из-за чего 30 ноября был уволен с работы один из членов экспертно-проверочной комиссии, уважаемый львовский архивист с 30-летним стажем Иван Сварнык. Господин Сварнык дал эксклюзивное интервью „ДЕЛУ”.
– Г-н Сварнык, что официально стало основанием для вашего увольнения?
– То, что я три часа отсутствовал на рабочем месте. По трудовому законодательству, этого достаточно для увольнения. Однако при этом руководитель должен учитывать, чем занимается работник.
Я – научный работник, и в соответствии с характером деятельности должен посещать другие архивы, библиотеки, музеи, консультировать и т.д. Я являюсь членом, например, шести разных обществ, которые заседают в разное время, в том числе и в рабочее время, и в мои должностные обязанности входит предоставлять консультации людям, ходить по объектам, давать объяснения, рассказывать об истории. Вместе с тем, я преподаю на гуманитарном факультете Украинского католического университета курс истории казачества. Этой темой я занимаюсь уже свыше 20 лет, перевел на украинский язык 3-томную работу Яворницкого „История запорожских казаков”, соавтор учебника для вузов „История Украины”.
– Как происходило ваше увольнение? Были ли при этом комментарии со стороны руководства?
– Мое увольнение состоялось просто шедеврально. Я пришел на работу в 8.55, а в 9.05 меня вызвали к директору, вручили приказ об увольнении и сразу же выдали трудовую книжку. Было сказано: „Отныне ты у нас не работаешь”. На второй день милиционер пробовал меня не пустить на рабочее место.
– А вы продолжаете ходить на работу?
– Я ходил. Написал, что с приказом не соглашаюсь и увольнение считаю безосновательным. Потому что я читал лекцию, а потом встречался с адвокатом накануне судебного заседания.
– Это судебное заседание касается дела похищения архивов?
– Я с октября сужусь с руководством Госкомархива, с дирекцией своего архива по поводу безосновательного вынесения мне двух выговоров и создания комиссии для служебного расследования: мне инкриминируют передачу архивных документов посторонним лицам. Все члены этой комиссии были подчинены Боряку, а потому их выводы я считаю необъективными. Вдобавок, до оглашения выводов комиссии Боряк на официальном сайте Госкомархива разместил пресс-релиз „Сенсационные открытия в сенсационном деле”. В нем до результатов расследования уже назвал меня вором. И опубликовал это на весь мир.
– Перед увольнением вы входили в группу экспертов, которые оценивали потери от краж из Львовского архива. Можете рассказать о работе этой группы?
– В архиве существует постоянно действующая экспертно-проверочная комиссия из семи человек — начальники отделов и специалисты высшей квалификации, то есть старшие научные, ведущие научные сотрудники. Состав комиссии приблизительно раз в два года меняется, поскольку кто-то идет на пенсию, кто-то увольняется. К функциям комиссии относится подведение итогов сверки наличия архивных документов. Через нас проходили все акты сверки фондов.
До последнего времени членами этой комиссии были моя жена, я, моя сестра и еще одна сотрудница, которая на нашей стороне. Мы всю жизнь работаем в архиве, знаем документы, знаем фонды, и нам нельзя было подсунуть „липу”, мол, в фонде ничего не исчезло.
Мы знаем, из каких фондов пропали не только документы, а целые дела. Мало того, в архиве пропали сотни дел многих десятков разных фондов. А сейчас стараются сделать вид, что, возможно, вообще ничего не украдено. На самом же деле львовская милиция в июле этого года при задержании коллекционера объявила четкую цифру потерь: 463 дела. С того времени проводилась сверка наличия, все время обнаруживались новые и новые пропажи. То, что в архив возвращалось, можно пересчитать по пальцам.
– Согласно последним данным сверки комиссии, о каком объеме потерь идет речь?
– Нет ни малейшего сомнения, что речь идет о более чем 500 делах. Так как в июле было 463, но мы знаем, что с того времени еще свыше 100 исчезнувших дел обнаружено в разных фондах. То есть вместе это до 600 дел.
– Возможно ли такое, что архивы на протяжении многих лет растаскивали посетители, а в прошлом году это только обнаружили?
– В читальный зал дело выдается исследователю под его имя и роспись. Дела проверяют до того, как он их получил, и после сдачи. Человек со стороны не может и одного листа вытянуть незамеченным, не говоря о целых делах.
– Тогда это работники архива, так? В таком случае интересно, существует ли вертикаль организаторов краж, возможно, бедные работники архива по собственной инициативе их совершали? Сколько зарабатывает архивист?
– Ну, я зарабатываю 680 грн., это с выслугой лет, 30-летним стажем, госслужбой. Есть люди, которые зарабатывают 300 грн.
– Кто-то из ваших коллег мог для проживання, украв документы из архива…
– Возможно. Но это не является источником тех колоссальных потерь. Могли там открытку или что-то подобное украсть, но не целые дела. У нас есть полки, где зияют огромные дыры – по 5 дел подряд нет. Как это могли сделать? У меня есть мнение, и с ним все соглашаются, что без архивиста здесь не обошлось. Так как без него невозможно ни попасть в хранилище, ни вынести дело, ни подобрать интересные материалы. А ведь пропали уникальные вещи, начиная от XV века и до периода «Визвольних змагань» до 1920-1921 годов. Пропало 66 уникальных пергаментных грамот XV-XVIII ст., каждая их которых может быть оценена до $1 млн. за одну грамоту. То есть общую стоимость утраченного оценить невозможно. В Киеве была изъята партия документов митрополита Андрея Шептицкого, при этом за 1000 листов они хотели 200 тыс. евро.
– По вашему мнению, украденные документы осели в Украине или они уже за границей?
– В Украине достаточно обеспеченных людей, которые занимаются коллекционированием: археологических памяток, старопечатных книг, гравюр. Есть люди, которые свои преступные деньги стараются вложить в вещи вечные. Кроме того, есть западный рынок. Граница с Россией практически открыта. Польша. У нас работают десятки разных украинско-польских СП, польские дипломаты ездят туда сюда. Поэтому в Польшу вывезти документы из архива достаточно просто и реально. Известно, что в Польшу были вывезены пергаменты, но до сих пор не найдены их следы. Если бы с самого начала (еще когда в 2003 году
Янукович подарил Национальному музею истории Украини в Києве подшивку писем М.Грушевского – “ДЕЛО”) через Интерпол был распространен перечень украденного из Львовского архива, то профессиональные антиквары, коллекционеры во всем мире могли бы определить, какие именно документы предлагают им на продажу, и так можно было бы выйти на преступников.
– Почему же этого не было сделано?
– Руководство Госкомархива блокировало расследование этого дела с самого начала. До сих пор утверждают, что это может повредить следствию, хотя сами следователи говорят, что наоборот.
– Новая власть еще в апреле заявила, что считает принципиальным расследование „архивного дела” и наказание виновных. Сейчас конец года, но нет никаких сдвигов в этом деле. Почему персоны (Пельц, директор Львівського архіву, Боряк и Табачник), относительно невиновности которых у общественности есть большие сомнения, чувствуют себя довольно уверенно?
– Они уверены в своей безнаказанности, так как имеют каких-то высоких покровителей.
– Фамилии этих покровителей вам лично известны?
– Трудно сказать…
– Что вы ожидаете от встречи заместителя председателя Львовской ОДА Тараса Батенко с Вячеславом Кириленко?
– Кириленко новый человек, он не является ни человеком Кучмы, ни человеком Табачника, ни Боряка, наконец. Он имеет иное мышление, иные взгляды. Он поймет суть этого дела, так как письма к президенту, к премьеру и ко всем министрам пока что ничего не дали. Был факт, что Борис Возницкий, директор Львовской картинной галереи и один из членов Комитета защиты архивов, лично вручил Ющенко наше письмо во время его пребывания во Львове в октябре. Однако Ющенко, не читая этого письма, передал его своему помощнику. К сожалению.
«Дело», №38, 09.12.2005